Банковская система Китая содержит в себе огромные риски Игорь Шевырев

За время глобального кризиса Китай активно стимулировал экономику фискальными средствами. С одной стороны, это позволило обеспечить экономическую стабильность и поддерживать постепенный экономический рост. По темпам роста Китай сохраняет лидирующие позиции, превратившись в один из локомотивов мировой экономики.

Однако, с другой стороны, у такой экономической политики есть и дефекты. Промышленный рост в условиях плановой экономики привел к перепроизводству продукции, невостребованной рынком. Чрезмерное финансовое стимулирование раздуло масштабы банковской системы.

Согласно исследованию, проведенному британским изданием Financial Times, к концу 2016 года Китай по объемам банковских активов обогнал даже Европу. На данный момент совокупные китайские банковские активы оцениваются в $33 трлн. В то время как банковские активы «зоны евро» - $31 трлн. Для сравнения: банки США – $16 трлн. и Японии – $7 трлн.

Причем объем китайских банковских активов в 3,1 раза превышает совокупный объем промпроизводства. Для сравнения: в ЕС это соотношение в 2,8 раза.

На практике это увеличило зависимость реального сектора от банковского кредитования. В странах с развитой экономикой субъект хозяйства, в поисках средств для развития бизнеса выходит на рынок капитала. В Китае наоборот, сложилась уникальная ситуация, когда банкир диктует условия рынку, а субъектам хозяйствования приходится подстраиваться под эти условия.

Масштабная китайская банковская система содержит в себе огромные риски.

Тем более, в ее структуре изначально заложено ряд рисковых дисбалансов.

Во-первых, явное доминирование государственных банков. В Китае, точнее, госбанковская система, с учетом местной специфики. Рост капитализации наблюдается только в госбанках. В то время как частный сектор лидирует по темпам оттока капитала. Например, совокупные активы только одного госбанка - Китайского банка развития - оцениваются в $2 трлн. Естественно, такое доминирование госбанков характерно для материка. Гонконгские банки по объемам активов уступают госбанкам из КНР.

Во-вторых, есть проблемы с прозрачностью банковских активов. Здесь и фактор проблемных активов, и скрытые долги, а также разница между стоимостью балансовых и внебалансовых активов. Например, банкиры часто кредитовали внебалансовые активы. Причем не всегда заботясь о средствах обеспечения обязательств. Чаще всего к такому кредитованию прибегали местные власти. В результате, именно на местах выросли «долговые пузыри», угрожающие стабильности финансовой системы.

В-третьих, есть проблемы с надзором за банками. Пекин в своей финансовой политике основное внимание уделял мерам фискального стимулирования. В то время как надлежащий контроль за банковскими рисками не осуществлялся. Это в свою очередь, ставит вопрос о конкурентоспособности китайских банков, которые с одной стороны, лидируют по объемам капитализации, а с другой стороны, зависимы от государственного вмешательства и имеют непрозрачную внутреннюю структуру.

Оптимальным вариантом здесь могла бы стать диверсификация банковского кредитного портфеля. Однако, на практике такая диверсификация только привела б к уменьшению влияния политической власти на денежные потоки. Проблема еще в том, что в Китае изначально банк рассматривается как источник перераспределения средств, а не вид бизнеса. Китайские банки очень ограничены в своей свободе действий.

Тем временем, по результатам февраля, финансовый рынок дал еще одну важную новость. В КНР снова выросли валютные резервы. Рост составил $6,9 млрд. С $2,998 трлн. до $3,005 трлн.

Отметим, валютные резервы КНР выросли впервые с июня 2016 года.

Прежде всего, это стало результатом политики властей, которые, наконец, утвердили меры по ограничению оттока капитала. Кроме того, появились импульсы к укреплению экономики. Основные риски стабильности – внешнее влияние, ситуация на международных рынках.