Источник: 112.ua
Я хотел бы продолжить уже поднятые вопросы, что Украина взяла на себя обязательства интеграции в ЕС. Мы имплементируем европейское законодательство, признаем юрисдикцию Европейского суда по правам человека. Таким образом, Украина берет на себя обязательства проводить досудебные расследования, судебные разбирательства по нормам и стандартам, принятым в ЕС.
Что говорит у нас судебная практика Европейского суда? Она говорит о том, что соблюдение процедуры, прописанной по закону, должно быть нерушимым при привлечении кого-либо к ответственности. Что происходит по факту в нашем уголовном деле? По факту происходит как угодно, но только не по закону.
Если взять эту же ситуацию с браслетом. У нас есть на данный момент два решения суда, в которых прокурорам отказано в том, чтобы обязать Виктора Владимировича носить этот браслет. Двумя решениями суд установил факт того, что это ненужная процедура и она не является необходимой в этом деле. Сейчас нам вручено ходатайство о продлении уже избранной меры пресечения. В рамках этого судебного заседания, если придерживаться процедуры, прописанной законом, суд может принять только решение либо продлить то, что уже избрано, и на какой срок, либо отказать в продлении. Прокуроры в свою очередь опять свое ходатайство суют, этот браслет, в котором дважды уже отказали. Таким образом, заставляют суд взять на себя преступление. Я уверен, что судья, который будет рассматривать это ходатайство, будет находиться под огромным прессингом со стороны прокуратуры, СБУ и так далее. Фактически заставляют суд совершить преступление, не пройдя процедуру, которая прописана законом, подменяя ее другой процедурой.
Если вы хотите изменить меру пресечения и обязанности, возложенные на подозреваемого, то вы должны запустить процедуру изменения меры пресечения. То есть нужно представить доказательства, почему существующая мера пресечения является недееспособной. Этого не делается, потому что таких обстоятельств нет. Поэтому опять без каких-либо причин, подменяя одну процедуру другой, просто наглым образом через давление на суд будут совершаться попытки провернуть это незаконное мероприятие.
Что касается сбора доказательств. Для сбора доказательств тоже имеется определенная процедура, четко прописанная в законодательстве Украины, как эти доказательства должны собираться, фиксироваться и предоставляться в дальнейшем в суде. Если взять пленки, которые являются основоположным камнем всех этих уголовных дел. По сути, это не пленки, это диски. Это даже не оригинал, оригинал никто в глаза не видел. Если предположить, что СБУ действительно проводила эти мероприятия в установленном законом порядке, на основании санкций апелляционных судов и эти диски получены законным образом, то как можно объяснить, что эти все диски датированы 2021 годом? Как в 2021 году могут быть записи, которые были сделаны в 2014 году? Значит, это копия. А где оригинал? А оригинала нет.
У нас получается ситуация: нет санкции суда на произведение этих записей, нет оригиналов. Прокуроры, назначая экспертизу и зная, что это не оригинал, перед экспертом даже не ставят вопросов, является это оригиналом или копией, есть ли там следы монтажа, вырезки, вставки. Обязательные вопросы в таком деле перед экспертом прокурор должен ставить, чтобы выяснить и понять, это доказательства или нет. Они уходят от этих вопросов и задают только один вопрос – это голос Медведчука или нет. А то, что эксперт сказал, что запись смонтирована и почему это сделано? Эти доказательства у нас потом генеральный прокурор вместе с главой Службы безопасности включают на всю страну. Генеральный прокурор говорит о том, что она все проверила и все законно. Кроме того, эти все брифинги, которые снимаются, имеют одну цель – формирование общественного мнения. Во-вторых, это давление на суд. Это единственная цель, для чего это все делается.
Это я рассказал, как нарушаются процедуры в таких крупных вещах, но если взять самые безобидные протоколы, письма прокуроров, то там таких нарушений просто невероятное количество. Это происходит потому, что преступления не существует. Когда есть преступление, таких нарушений уже нет, все делается, правоохранительные органы работают, а когда преступлений не существует и перед правоохранителями стоит задача изобрести уголовное дело, то это все делается вот так. Конечно, закон не предусматривает способов фальсификации дела. А если не предусматривает, естественно, на каждом этапе процедуры мы наблюдаем такие грубейшие нарушения.
Дмитрий Лойфман
